Отрывок из книги Светланы Алексиевич «Последние свидетели. Соло для детского голоса»

Вася, 4 года «ЖИТЬ ХОЧУ! ЖИТЬ ХОЧУ!..» Мне никто не верит… Даже мама не верила… Когда после войны стали вспоминать, она удивлялась: «Ты не мог сам это запомнить, ты был маленький.

Вася, 4 года
«ЖИТЬ ХОЧУ! ЖИТЬ ХОЧУ!..»

Мне никто не верит… Даже мама не верила… Когда после войны стали вспоминать, она удивлялась: «Ты не мог сам это запомнить, ты был маленький. Тебе кто-то рассказал…»

Нет, я сам помню…

Рвутся бомбы, а я цепляюсь за старшего брата: «Жить хочу! Жить хочу!»
Боялся умереть, хотя что я мог тогда знать о смерти? Ну, что?
Сам помню…

Мама отдала нам с братом последние две картошины, а сама только смотрела на нас. Мы знали, что картошины эти последние. Я хотел ей оставить… маленький кусочек… И не смог. Брат тоже не смог… Нам было стыдно. Ужасно стыдно.

Нет, я сам…

Увидел первого нашего солдата… По-моему, это был танкист, вот это точно не скажу… И побежал к нему: «Папа!!» А он поднял меня на руки к небу: «Сынок!»

Я все помню…

Я помню, как взрослые говорили: «Он — маленький. Не понимает». А я удивлялся: «Какие странные эти взрослые, почему они решили, что я ничего не понимаю? Я все понимаю». Мне даже казалось, что я понимаю больше, чем они, потому что я не плачу.

Война — это мой учебник истории. Мое одиночество… Я пропустил время детства, оно выпало из моей жизни. Я человек без детства, вместо детства у меня была война.

❤️Марина, 4 года
«ТЁТЕНЬКА, ВОЗЬМИТЕ МЕНЯ НА КОЛЕНИ…»

А мамку с папой я не нашла. Даже фамилии своей настоящей не знаю.
Подобрали меня в Москве на Северном вокзале.
— Как зовут? — спросили в детдоме.

— Мариночка.
— А фамилия?
— Фамилии не помню…
Записали Марина Северная.
Хотелось все время есть. Но ещё больше хотелось, чтобы кто-то обнял, приласкал. А ласки было мало, кругом война, у всех — горе. Иду по улице…
Впереди мама детей своих ведёт. Одного возьмёт на руки, пронесёт, этого поставит — другого берёт. Сели они на скамеечку, и она посадила меньшего к себе на колени. Я стояла, стояла. Смотрела, смотрела. Подхожу к ним:
«Тётенька, возьмите меня на колени…» Она удивилась… Я опять её попросила: «Тётенька, ну пожалуйста…»

❤️Лариса, 6 лет
«БРАТИК ПЛАЧЕТ, ПОТОМУ ЧТО ЕГО НЕ БЫЛО, КОГДА БЫЛ ПАПА…»

Вспомню о моём папе… И о моём братике…
Папа был в партизанах. Фашисты его схватили и расстреляли. Маме женщины подсказали, где их казнили: папу и ещё несколько человек. Она побежала туда, где они лежали… Всю жизнь вспоминала, что было холодно, ледяная корка на лужах. А они лежали в одних носках…
Мама была беременная. Ждала нашего братика.
Нам надо было прятаться. Партизанские семьи арестовывали. Забирали с детьми… На крытых брезентом машинах…

Долго сидели у соседей в погребе. Уже начиналась весна… Лежали на картошке, а картошка прорастала… Заснешь, а ночью росточек выскочит и щекочет возле носа. Как жучок. Жучки у меня жили в карманах. В носочках. Я их не боялась ни днём, ни ночью.
Вышли мы из погреба, и мама родила братика. Он подрос, начал говорить, и вспоминаем мы папу:
— Папа был высокий…
— Сильный… Как подбросит меня на руках!
Это мы с сестрой говорим, а братик спрашивает:
— А я где был?
— Тебя тогда не было…
Он начинает плакать, потому что его не было, когда был папа…

Из книги Светланы Алексеевич «Последние свидетели. Соло для детского голоса»

Источник

Предложить новость